[indent] Она проснулась в тёмной комнате несколько месяцев назад, ничего не понимая. Последнее внятное воспоминание - задание, в ходе которого Наташа узнала, что вся её жизнь была ложью, а она всего лишь марионетка страны, которая так бездарно агонизировала на глазах. Кажется, она планировала сбежать. Кажется, не очень вышло. Кудрина потратила несколько недель, вдавливая каждый триггер по очереди, приводя сознание к простой истине: Наташа сбежала, продалась американцам, но те её предали. Досье на Мстителей, унылая история смерти, подробностей которой никто не знал. Чужая героиня, незнакомая Романовой, словно кто-то пользовался её телом все прошедшие годы. Как выжила? И Люся загадочно молчит, но потом все же признается, что успехи в клонировании вышли немногим лучше, нежели успехи со вдовьей сывороткой. Повторить удалось, за что Наташа должна быть по гроб жизни благодарна.
[indent] Наташа читает досье и никого не узнает, кроме Зимнего солдата. Тот реет призраком её прошлого, пока в настоящем не хватает системных файлов. Единственный, кто не вызывает вопросов, несмотря на то, что список претензий слишком велик. Но Наташа о них не думает, оставляет прошлое прошлому, тому самому, где все ещё танцует маленькая балерина, падает на маты, сбивает локти, ушибает ребра, чтобы потом их непозволительно зацеловывал собственный учитель. Ей все равно, почти. Люся безумно рада вернуть домой свое произведение искусства, так же безумно хочет заполучить обратно и Зимнего. Романова изучает фронт работ, но приказа все нет, а когда он поступает, Вдова лишь пожимает плечами.
[indent] - Его зовут Брюс Беннер. Халк. Ты о нем читала.
[indent] На фотографиях лицо не вызывает ничего, Кудрина с любовью лаборанта ждёт, когда лабораторная мышка начнёт выдавать ожидаемые реакции. Наташа лишь затягивается сигаретой, потом спрашивает:
[indent] - Тебе он нужен?
[indent] Кудрина кивает, дрожит от нетерпения. Наташа докуривает сигарету и больше не задаёт вопросов. На поимку Беннера уходит время.
[indent] Пока его вычисляют, Вдова работает с монотонностью машины, снова собой возносит хвалу воспитанию Красной комнаты. Мир после Таноса приходит в себя слишком медленно, и Романова ни в чем не ошибается. А потом приходит уведомление, что место Беннера установлено. И он совсем не тот зелёный парень, профессор Халк, что был звездой науки прошлые пять лет. Ничто не проходит бесследно. Но Наташа не ищет причин, её задание ограничено установленными рамками. Она ждёт, пока Беннер что-то ищет, ждёт, пока от его хвоста есть польза, те талантливо палятся потому, что надо, одновременно бездарно срезаясь на том, что так просто. Впрочем, свою часть работы они выполнили, теперь очередь Наташи, совершенной со своими крохотными несовершенствами, которые не рассмотреть.
[indent] Выбранный ресторан отличается претензиозностью, а Наташа сливается образом с другими женщинами. Дресс-код и мягкое "меня ждут" ложатся на кивок в сторону одинокой фигуры за столиком так уверенно, что метрдотель даже не уточняет, так ли это. Вдова улыбается ему, через час он и не вспомнит красивое лицо. Если спросит, то скажет, что она красивая, как и любая другая, но никаких особых примет. Поразительная нечитаемость холста, на котором можно нарисовать нужный образ, идеально для шпионажа, в который Наташа играет всю жизнь. За всеми масками она и сама не знает, что представляет из себя на самом деле, словно открывает шкаф с нарядами и вопросами, кто она сегодня. Есть скромное подозрение, что на деле Наташа Романова очень скучный и не интересный человек, но проверить его никак не удаётся.
[indent] Может быть, когда-нибудь, она позволит себе познакомиться с собой. Если повезёт, они даже понравятся друг другу, если ей удастся найти что-то знакомое, среди девочки, в конце войны лишившейся первой любви и ребёнка, жены советского пилота и гордости нации и хладнокровной убийцы.
[indent] - Ты всегда так прямолинеен?
[indent] Она за столиком две минуты, а разговор уже деловой. Заставляет задуматься, чем ответить - Беннер ищет подтекст, которых на самом деле нет. Или есть? Возможно, Люсе и правда не нужны образцы Халка для работы, возможно, это все Наташино воображение и желание играть роль в поимке Халка.
Возможно, она просто ищет ответы на вопросы.
[indent] - Моё начальство хочет тебя, и кто я такая, чтобы ему в этом отказывать. А нужны ли твои образцы или нет, дело вторичное. - Наташа едва заметно колеблется в паузу, поставленную без театральности. Она никак не может решить, надо ли ей узнавать лишнее. И ищет в глазах собеседника хоть какую-то реакцию на себя. - Что с тобой случилось после щелчка? Говорят, ты был большим и зелёным, а стал снова обычным.
[indent] Жадное желание спросить о смерти давится внутренним запретом: ей не нужно вскрывать то, что отсутствует.

Подпись автора

I tried so hard and got so far
But in the end it doesn't even matter

I had to fall to lose it all
But in the end it doesn't even matter

[indent] Наташа справляется с удивлением быстро, не позволяет ему отразиться ни в глазах, ни на лице. Подпирает кулаком подбородок и рассматривает мужчину перед собой. Внешне похож на Брюса Беннера из файлов, но во всем остальном кардинально отличается. Внутри шевелится недоумение, смещается в сторону приятного удивления. Мало что сейчас способно вызвать удивление у Вдовы. У неё после воскрешения - хотя Наташа не считает, что умирала - ничего не вызывает сильных эмоций. Нет ни злости, ни ненависти, только ощущение скуки иногда приходит, раздражает нервные окончания и требует выплеска.
[indent] - Так быстро и легко? Надо же, я думала, что мне придётся приложить больше усилий в уговорах, а тебе достаточно сытного обеда. Или просто дорогого вина?
[indent] Наташа делает знак официанту, пользуется моментом, анализирует ситуацию: раньше у Беннера была плюс одна субличность, Халк, но, похоже, ситуация изменилась, и теперь он подменяет себя другим образом, брутальнее, наглее, решительнее. Романова ожидала другого, а увиденное собственными глазами тот ещё сюрприз, словно нападение в качестве защиты. Он перехватывает ход событий, и пока Вдова не может решить, насколько её устраивает это. С Беннером могут быть проблемы, на него не подействует ни один из вариантов укуса Вдовы, ни нейротоксин, ни электроразряд. Халк отторгает все, в момент опасности подменяет собой носителя, превращается в зелёную угрозу. Отчёты в руках Наташи гласят, что она успешно справилась с контактом с альтер-эго Беннера в прошлом, зелёным альтер-эго, но то была другая Наташа. Не она.
[indent] Официант исполняет свою роль, получает заказ, и Наташа снова поднимает на Брюса глаза. Или не на Брюса. Джо Фиксит.
[indent] - Предпочтешь такое обращение в разговоре?
[indent] Упоминание о смерти неприятно задевает, щекочет нервы и награждает дрожью по спине. Романова делает глоток вина, но его вкус распадается на составные, не хочет собираться воедино, и лишает возможности насладиться им. Дороговизна подменяется кислым привкусом, Наташа мягко отодвигает бокал и так же мягко замечает:
[indent] - С ней случилось то, что вы позволили. Вы все. Не жаль? Говорят, Мстители ценили её, простив все прошлые прегрешения.
[indent] Но они всего не знают - а Наташа знает, сколько смертей грехами ложатся на душу. Но она росла в советские времена, когда в бога никто не верил, не научили верить и её. Сложно склонять голову перед религией, если никто не останавливает руку, занесенную для удара. А её руку никто никогда не останавливал. Её. Не той, другой, Наташи.
[indent] Ей становится немного любопытно, какие оттенки проступают в голосе Беннера - Фиксита - при упоминании "Нат". Запретная тема всплывает с самого дна желанием знать, но лицо собеседника не даёт ответов, и пока не начнёшь спрашивать, не получишь ничего. Пальцы сжимают вилку чуть крепче: Романова злится на саму себя за все это, ей так нравится состояние пофигизма, что отголоски чувств растравливают душу и вытряхивают то, чему нет места в её жизни. Возникают вопросы, возникают потребности, ногти впиваются в ладони, оставляют за собой полукружия, а Наташа улыбается безмятежно и безразлично, словно ничего не происходит.
[indent] - Таких простых заданий у меня не было... когда никогда, - ехидно замечает Романова. Водит кончиком ногтя нечитаемые символы на столешнице. - Словно тебе хочется к нам в гости больше, чем нам самим. Надеешься выспаться? Что ж, хочешь - пожалуйста. А пока расскажи мне о ней.
[indent] Она не называет её по имени, уверенная, что Фиксит поймет. Пока он будет говорить, она попробует сложить воедино, что именно является причиной такой покладистости Беннера. Наташа не понимает, и именно это непонимание нервирует её настолько, чтобы прикидывать варианты последующего развития. За стеклом на противоположной стороне улице агенты, которые ходили за объектом хвостом. В кармане тревожная кнопка, на тот случай, если все пойдёт не подходящим путем. Но что-то уже не так. Чувство приходит из ниоткуда, словно чужой взгляд впивается в спину, пока ещё не снайперский, но уже пристальный. Внутри разворачивается радар неприятностей, болезненно бьётся о ребра поганым предчувствием, интуиция начинает обратный отсчёт до старта неприятностей. Не ловушка, подстроенная Беннером, но охота за кем-то из них или за обоими. Наташа танцует балетные па кончиками пуантов на нервах мировых разведок, а те пять лет херней страдали, и сейчас жадно сводят счёты и борются за господство в сфере шпионажа. Кто-то берет техничностью, кто-то - талантами резидентуры. Кто-то - охотой на конкурентов, бьётся в эпилептическом припадке собственной глупости, а судя по топорности это именно тот самый случай.
[indent] Но пока ещё есть время, официант приносит заказ, Наташа ждёт рассказов о той себе, что умерла, чтобы воскресла другая.

Подпись автора

I tried so hard and got so far
But in the end it doesn't even matter

I had to fall to lose it all
But in the end it doesn't even matter

[indent] Наташа криво улыбается, качает головой. Рыжая прядь падает на глаза, вьется волосками, делает её кокетливой - смертельная кокетливость, цену которой осознаешь, когда смерть забирает тебя прочь.
[indent] - Трудно вливать что-либо в уши тому, кто не жил ту жизнь. Я не она. Я ничего не знаю ни о том, кто ты на самом деле, кто такие Мстители, почему вы приняли её, почему дали умереть. Всё это лишь буквы досье, твоего, Тони Старка, Стива Роджерса. Буквы статей, которые воспевают подвиг Натальи Романовой. Умереть это не подвиг, это глупость, причём несусветная. Вот и пытаюсь, ради чего. Или ради кого.
[indent] Она не прикасается к еде, не пьёт вина, нечитаемым взглядом смотрит на Фиксита, считывает информацию вокруг. Безразличная, спокойная, невозмутимая - будто ничего её не касается от слова совсем.
[indent] - Говорят, что у рыжих нет души, у шпионов - совести, и ты не лжешь. Я знаю о лжи все, поэтому отличпю зерна от плевел.
На миг кажется, что тут никого кроме них с Фикситом нет - Наташа легко подхватывает чужое имя, оно слетает с губ мгновенно и бездумно, даже проще чем Брюс Беннер. Фиксит ничего не значит в той, другой её жизни, а потому так просто говорить обо всем, отстранёно и безучастно.
[indent] Смех удаётся сдержать. Боятся? Все? Нет, мужчину перед ней в состоянии алкогольного опьянения никто не боится. Она - тем более. Страх в КК купируют на ранней стадии обучения, выбивают с самого начала науку не бояться, не оглядываться, не отступать. Много "не", которые выбиты вязью по всей душе алыми буквами, почти как рубиновые звезды на шпилях Кремля. Не-не-не. И больше ничего. Наташа не видит того, что можно бояться в Джо Фиксите. Качает головой.
[indent] Ей хочется ударить Фиксита, чтобы он заткнулся. Вопреки тому, что сама спровоцировала его на разговор. С каждым словом становится не по себе, что-то хочет отозваться, но отозваться нечем - нет тех воспоминаний, нет тех чувств, на тех местах зыбкая пустота, сжимаешь пальцы, а ничего нет. Внутри рассыпается холодом лед, осколками оцарапывает живые и оголенные нервы, но Наташа делает вид, что ничего не чувствует, даже ледяные пальцы, дергающие за натянутые нити воспоминаний.
[indent] Отсутствующих в процессе мысли.
[indent] Тем не менее Наташа одновременно с появлением непрошеных гостей оказывается на ногах.
[indent] - Blyat, - вырывается непроизвольно, словно ниоткуда. Резкий разворот, рукава обнажают браслеты Вдовы, Романова оборачивается на агентов ФБР, кого эти идиоты пытаются взять. Краем глаза отмечает перемещение своих помощников, но уже идет в голове отсчет с четким осознание, не успеют уйти спокойно. Она отпихивает стул, злится на саму себя: разведка, кто-то следить, а не просчитала федеральную службу, да как так? Теряет сноровку? Или накрывает дерьмом - приветом из не ее прошлого.
Наташа не успевает в этот раз. Пока выводит из строя одного, другой стреляет в Беннера. Хвост бежит к ним, как в замедленной съемке, слишком медленно и кровь алыми пятнами заполоняет собой рубашку, безобразными рваными краями ломает ровные круги.
[indent] - Тащите, - резко бросает Романова, уже готова отступать. Стреляет в пожарную систему, разбивает люстру, бросает дымовую шашку. Она уходит последней, и не ныряет в неприметный фургон, но сворачивает в переулок. Верх, по крышам домов, отвлекает внимание ФБР на себя, им ее все равно не поймать.
[indent] ...уже к ночи Наташа тенью возникает у фургона на отшибе в заброшенном районе города. Старая фабрика, одинокие трубы на фоне темнеющего неба. Она курит, прижимаясь спиной к холодному металлу, уже затянутая во вдовий костюм, уставшая: несколько часов таскала за собой федералов, чтобы сбить с пути. Получилось.
[indent] - Он мертв, - рядом возникает Волкова. Наташа затягивается ароматным дымом, выдыхает его и бросает сигарету под каблук своего сапога.
[indent] - Его не так просто убить. Халк не позволит. Значит, скоро очнется, - Наташа звучит уверена, а саму мучают сомнения. - Сходите за кофе, я посторожу.
[indent] Что он имел в виду, встретить ночь с его трупом? Придет Халк? Придет Беннер? Что будет дальше? Хотя чего уж, ночь пришла, остается немного подождать, чтобы понять.

Подпись автора

I tried so hard and got so far
But in the end it doesn't even matter

I had to fall to lose it all
But in the end it doesn't even matter

[indent] Зрелище, достойное фильмов ужасов с паршивым бюджетом, где экономят на всем, оставляя гротескное изображение монстра. Наташа заворожено смотрит, ее почти тошнит, но она все равно смотрит, словно прилипла к скамейке. Пытается вспомнить что-нибудь, чего и знать не может, монстр превращается в ходячего мертвеца, достойного лучших фильмов о зомби. Романова следом замирает тенью, не то с восхищением, не то с паникой наблюдает за ним, но вовремя спохватывается, прогоняет с лица это выражение, снова становится нечитаемым белым листом безразличия, внутри лишь капает желание послать все нахер и оставить этого монстра тут, пусть с ними разбираются те, кто его создал.
[indent] Ах да. Беннер создал Халка сам, вот вам и современный пересказ Джекила и Хайда.
[indent] - Егоров, вали отсюда, - но поздно, Халк успевает уже расправить плечи, обернуться и засечь фсбшника. Все происходит со стороны, все происходит жутким образом, Егоров тряпичной куклой умирает под аккомпанемент изломанных костей. Жуткий звуки, кажется, хруст вворачивается в уши, и даже видавшая виды Романова чувствует, как нутро выворачивает всем происходящим.
[indent] Blyat’. Только и вериться в голове, вертится на одной ноте. Они что-то не рассчитали. Отчеты не врут, но не передают полного ощущения разверзшегося пиздеца. Что она может сделать с таким монстром? Стрелять по нему пулями разного калибра и разного разрыва? Но ведь бесполезно, как доказательство воскрешение Фиксита, что призраком остается, разорванной картиной, пустотой в желудке. Холодок по спине взрывает к здравому смыслу, Волковой с кофе нет, Егоров изломан и бесполезен, уже и не дышит.
[indent] Но потом страх сменяется безотчетным любопытством, которое не унять, словно Наташа ящик Пандоры открыла. Услышанное ей не нравится, оно корежит ее изнутри – чем она была, кем она была, что принесла себя в жертву? Зачем? Ради кого? Имеет ли в этом хоть какой-то смысл разбираться?
[indent] - Я не она, - резко бросает Романова, пока все внутри выгорает нежеланием признавать свою жизнь, которая была на стыке ухода из КК и смерти. Она не хочет, ей не нужно, ей нравится быть такой, как сейчас, отстраненной от всего. А ехидный голосок внутри гиенит – то-то ты, Наташа, вопросы задаешь о свое смерти. Она смотрит в лицо монстра, смотрит в лицо Халка, вздергивает подбородок, уверяет себе, что в случае чего, увернется от удара. Она лучше, быстрее и сильнее Егорова, у нее есть сыворотка Вдовы и колоссальный опыт, подтвержденный памятью тела, которое вложили в ее голову. – Мне плевать, кто виноват в моей смерти, я даже мстить не собираюсь, так что можешь не пытаться разглагольствовать на сей счет.
[indent] Кудрина годами пыталась повторить сыворотку Черной Вдовы, но Романова все еще была самым успешным ее результатом, сработавшим в совершенстве, как было запланировано. Ни клонирование, ни повторный набор сыворотки, ничего не давало результата, раз за разом сжигая все исторически планы Люды возвыситься над иными проектами. И вдруг все это срабатывает – Наташа не задает вопросов, Наташа просто принимает как данность случившееся, не вникает в происходящее. Жива и жива, на том и спасибо. Она сверкает взглядом, в глубине их тонут зеленые искры, исходящие ненавистью за вопросы: Вдова понятия не имеет, но все уже однажды так начиналось. Неудобные вопросы как повод к размышлению, проигранный бой, обглоданное прошлое, изломанное будущее. Побег в Будапешт, встреча с Бартоном. Но Наташа этого ничего не знает, она смотрит на Халка, а ненависть расползается внутри за разбитый ее удобный мирок, в котором все было хорошо, пока не посыпались вопрос, пока не нашлись ответы на них.
[indent] - Да ну? И кто же по-твоему сделал мне такое милое одолжение, вернув меня с того света? – Хотя она этого не просила, но фраза повисает в воздухе, не получает продолжение, просто оседает тяжестью молчаливой среди слов. – Да ты, я смотрю, прямо жаждешь от меня вопросов. Чего ты вообще хочешь, Фиксит? Беннер? Халк? Как тебя звать-то? Кто ты вообще на самом деле? Ах да, парень, трусливо бегущий от боли, который спрятался за очередным приступом шизофрении. Я тебя огорчу, множественные личности никогда не облегчают реальность, но делают ее еще более грубой. Ты это поймешь, потом. Даже сдохнуть ведь не можешь, не так ли?

Подпись автора

I tried so hard and got so far
But in the end it doesn't even matter

I had to fall to lose it all
But in the end it doesn't even matter